FullHistoria

Президент Кеннеди обратился к американской публике (и советскому правительству) в телевизионном выступлении 22 октября. К этому времени все 42 ракеты и боеголовки к ним, а так же воинский персонал были уже на месте. Некоторые ракеты были приведены в готовность. Часть советских кораблей еще находилась в пути, но на них было вспомогательное снаряжение и продовольствие для воинского контингента, без чего при случае можно было и обойтись.

В своем обращении Джон Кеннеди подтвердил присутствие ракет на Кубе и объявил военно-морскую блокаду в виде карантинной зоны в 500 морских миль (926 км) вокруг берегов Кубы, предупредив, что вооружённые силы были "готовы к любому развитию событий" и осудил Советский Союз за "секретность и введение в заблуждение".

Никита Хрущёв заявил, что блокада незаконна и что любой корабль под советским флагом будет её игнорировать. Он пригрозил, что если советские корабли будут атакованы американскими, ответный удар последует немедленно.

Тем не менее, блокада вступила в силу 24 октября в 10: 00.180 кораблей ВМС США окружили Кубу с четким приказом ни в коем случае не открывать огонь по советским судам без личного приказа президента.

Одновременно с этим Президиум ЦК КПСС решил привести вооружённые силы СССР и стран Варшавского договора в состояние повышенной боеготовности. Отменили все увольнения. Срочникам, готовящимся к демобилизации предписано оставаться на местах несения службы до дальнейших распоряжений. Хрущёв отправил Кастро ободряющее письмо, заверив в непоколебимости позиции СССР при любых обстоятельствах. Тем более, он знал, что существенная часть советского оружия уже добралась до Кубы.

Вечером 23 октября Роберт Кеннеди отправился в советское посольство в Вашингтоне. На встрече с послом Добрыниным Кеннеди выяснил, что тот понятия не имеет о военных приготовлениях СССР на Кубе. Однако, Добрынин сообщил ему, что знает об инструкциях, полученных капитанами советских кораблей - не выполнять незаконные требования в открытом море. Перед уходом Кеннеди сказал: "Не знаю, чем все это кончится, но мы намерены остановить ваши суда"[10].

24 октября Хрущёву пришла короткая телеграмма от Кеннеди, в которой тот призвал советского руководителя проявить благоразумие и соблюдать условия блокады. Президиум ЦК КПСС собрался на заседание, чтобы обсудить официальный ответ на введение блокады. В тот же день Хрущёв направил президенту США письмо, в котором обвинил его в том, что тот ставит трудновыполнимые условия. Хрущёв назвал блокаду "актом агрессии, толкающим человечество к пучине мировой ракетно-ядерной войны"[11]. В письме Первый секретарь предупредил Кеннеди, что капитаны советских кораблей не станут соблюдать предписания американских ВМС, а также что в случае продолжения США своих пиратских действий, правительство СССР примет любые меры для обеспечения безопасности судов.

В отвёт на послание Хрущёва, в Кремль пришло письмо Кеннеди, в котором он указал, что "советская сторона нарушила свои обещания в отношении Кубы и ввела его в заблуждение"[12]. На этот раз, Хрущёв решил не идти на конфронтацию и начал искать возможные выходы из сложившейся ситуации. Он объявил членам Президиума, что практически невозможно хранить на Кубе ракеты, не вступая в войну с США. На заседании было решено предложить американцам демонтировать ракеты в обмен на гарантии США оставить попытки сменить государственный режим на Кубе. Брежнев, Косыгин, Козлов, Микоян, Пономарёв и Суслов поддержали Хрущёва. Громыко и Малиновский при голосовании воздержались.

26 октября утром Никита Хрущёв принялся за составление нового, менее воинственного послания Кеннеди. В письме он предложил американцам вариант демонтажа установленных ракет и возвращения их в Советский Союз. В обмен он требовал гарантий того, что Соединенные Штаты не вторгнутся на Кубу и не будут поддерживать никакие другие силы, которые намеревались бы совершить вторжение на Кубу. Ещё одно условие было передано в открытом обращении по радио утром 27 октября, в котором признавалось вывести американские ракеты из Турции в дополнение к требованиям, указанным в письме.

Из дневника императрицы Марии Федоровны. 1917 год
Приведенные ниже записи императрицы за 1917 г. (ГАРФ. Ф. 642. Оп.1. Д.42; начат 1 января, окончен 24 апреля) отражают ее реакцию на происходившие в стране события. 28 февраля/13 марта. Абсолютно никаких сообщений из Петербурга. Очень неприятно. Игнатьевы прибыли к завтраку, он тоже ничего не слышал. Дума закрыта, почему? Говорят, что ...

Глоссаторы ( XI—XIII в н.э.):
- Плацентин. Отмечал необходимость наличия длительности времени применения и условия разумности в отношении обычая. [18] - Ирнерий, изучавший римское право по Дигестам Юстиниана настаивал на невозможности судьями изменять закон, и при его толковании согласовываться с порядком его обычного применения. [17] ...

Путь к Сталинграду
В отличие от советских планов немецкое наступление на Сталинград являлось составной частью комплексной операции «Брауншвейг» по наступлению группы армий «Юг» весной-летом 1942 года, осуществляемой в соответствии с директивой главнокомандующего вооруженными силами №1 от 5 апреля 1942 года.[27] Основной целью данной операции и всей летней ...